Со словарем

Оторвемся на минутку от животрепещущей и благостной темы "Как Алиса провела первую ночь дома" (что там — сразу ответим: хорошо провела, три раза просыпалась, жрала маму и укладывалась обратно, не орала, только похрюкивала) и остановимся на бичах нашего несовершенного общества, на его язвах и проклятьи. Одним словом, на выписке.

Вот вам фотография, чтобы сплошная стена непонимания текста не отвращала сходу моих любимых читателей. На фотографии изображен йа и еще какой-то упырь молодой человек в тесной комнатке, куда выносят новорожденных и их мам, но об этом чуть позже.

Итак, выписка. В современном мире при отсутствии осложнений, кесаревых и прочих сечений происходит на третий день. Ассоциации с Писанием уже прослеживаются, не так ли?

"В шесть вечера!" — радостно отрапортовала Машуста на днях, и я представил два или даже три часа в пробке. "А пораньше никак?"

Небольшое лирическое отступление без курсива. Мы живем на прекраснейшей улице: на Ленинградском шоссе. Если описывать звукоподражательно, то фьюить — и ты на МКАДе. Или на Трешке, смотря куда надо. Но если ехать в час пик из центра, то это бензиножуйство, нервоубийство и вообще быстрее пешком. Другими словами, мне весьма не хотелось ехать в шесть.

Позже выяснилось, что можно и раньше. Мракобесие мероприятие начинается в три, а оформление первого этажа — удостоенного права приютить мою дражайшую супругу — с полчетвертого.

Миша на работе за главного, дом пропылесошен, мусор выкинут, грязное белье запихнуто в баулообразную сумку, детское масло (это не то же самое, что рыбий жир!) куплено, посуда — хрен с ней, автокресло и пакеты под мышки, забрать мытую снаружи и изнутри Евочку, купить акушерке и врачу по Асти, а Машусте цветов — и вуаля, в три с небольшим мы уже у ворот родильного дома номер 4, что на улице Новаторов (это уже за Стикс, но еще до дворца Гадеса).

И вот тут-то начался первый акт знакомства с суровой российской действительностью. Одно-, а не семиместная палата? современные методы диагностики и родов? вайфай и технологии? А вот и выкусите нашей ядерной смеси. Вуаля

Диспозиция такая: улица Новаторов (какие, спрашивается, новаторы забрались бы в такую глушь?!), по две полосы в каждую сторону, одна для движения, другая для парковки. Не разъездишься. Подъезд к роддому представляет собой пятачок на полторы машины, под наклоном. Вверх влево шлагбаум, и дальше уходит дорожка к самому корпусу, там выдают детей, туда все рвутся. Проезд не сквозной, возвращаются счастливые обладатели новорожденных тоже оттуда. Справа от шлагбаума будка охранника. Охранник крутой, у него есть списки детей на выписку и столь нужная при нервной работе щепотка пофигизма при должной исполнительности. За будкой, еще правее, стоянка для автомобилей сотрудников, от вторжения защищена пластиковым конусом, туда нельзя.

Итак, картина маслом. Вокруг пятачка, со стороны Новаторов, худо-бедно умещаются две три машины. Перемигиваются аварийкой. Это очередь. Они ждут, когда сверху освободится место и их пустят. Проезд к шлагбауму свободен, потому что а) заезжают скорые, б) из-за конуса выезжают сотрудники роддома, в) отъезжат счастливые обладатели детей.

На горизонте появляется новенький. Объехав мерно помигивающую желтым очередь, он суется к шлагбауму. Шлагбаум, зараза такая, не поднимается, зато поднимается сторож, подходит, объясняет диспозицию. Водитель затравленно озирается, начиная догадываться, что это жжж мигание огоньков неспроста, и пытается сдать назад. Но не тут-то было. Сзади уже вырисовался еще один папаша. Сверху выкатывается выписавшийся и теперь мечтает свалить поскорее. С парковки высовывается кто-то из местных. Ну и в довершение по Новаторам скапливается пробка, на встречку особо не сунешься — две сплошные и встречное движение.

Случается небольшой локальный хаос. Машины пытаются разъехаться, протиснуться, кто-нибудь рандомно пробивается наверх. Серое небо стряхивает тяжелые капли, а талый снег поплавками украшает глубокие лужи. Занавес. Антракт.

 

Скоро ли, долго ли, но антракт закончился. Акт второй. Декорации сменились. Мы превозмогли, мы внутри. Припарковались в двух шагах от дверей, все шикарно. Пора внутрь. Внутри забываешь об ужасах парковки, неудобствах и лишениях — внутри смесь бюрократии, традиционной стадности и дикого бизнеса.

Небольшая комнатка, пять на пять или около того. Много людей — встречающие. Процедура следующая. Сначала записываешься. Потом ждешь пару часов. Время от времени из-за двери

Вот эта дверь:

возникает недовольная физиономия и медсестра выкрикивает фамилию. После счастливчик, имя которого называли, подбегает, в обязательном порядке сокрушая всех на своем пути, и передает медсестре толстенные пакеты с одеждй (как иначе сносить всех на своем пути, не каждый же обладает достаточной массой — тут-то пакеты и пригождаются). Медсестра снова исчезает. На смену ей из ниоткуда появляется обаятельная девчушка в белом халатике и заводит шарманку: "Предлагаем фото- и видеосъемку. Оплата при получении, через несколько недель. Бесплатная доставка по Москве. Цена одной фотографии — триста рублей. Всего пятнадцать фотографий на четыре тысячи пятьсот. Один полный, два пустых, покрутил, погадал, думал, шарик угадал… Ой, о чем это я. Видеосъемка стоит три восемьсот, мы делаем (с придыханием) монтаж и накладываем музыку". В это время в углу на утопающем в проводах экранчике демонстрируется качество продукта. Соответствующее.

Двое из трех соглашаются, хотя фотоаппаратами вооружены почти все.

После сеанса рекламы наконец появляется завернутое в сто шкур дитятко и осоловевшая мама. От папы в приказном порядке требуют, чтобы он поздравил маму, взял в руки дитя — и тут начинается.

Девчушка в белом входит в роль: "Папулечка, встаньте вместе со всеми сюда", "Папуля, а теперь только вы вот здесь", "Смотрите на ребеночка, смотрите вверх, снова на ребеночка, закончили упражнение".

Мрамор и фикус — проверенный временем вариант.

Я в роли фона.

Я ничего подобного не ожидал, и наивно полагал, что выписка пройдет безболезненно и быстро. Вроде как речь о детях малых, их бы побыстрее в комфорт доставить, все такое. Поэтому присутствовали я, мама (т. е. уже бабушка) и Евочка (без изменений). Евочка осталась на улице, внутрь не пустили. Некоторых же встречали целыми толпами, причем внутрь, за шлагбаум, проникала не одна машина для ребенка, а несколько — для всех. (Когда стану тираном Земли, напомните сжечь всех таких.) Фотографии в тесноте (и обиде), конечно же, надо было сделать каждого с каждым. Мама, устав ждать, прикидывала, сколько всего существует вариантов попарного фотографирования при десяти гостях.

У меня же, кроме общего недовольства: мало места, жутко долго, никакого представления о точном времени выписки, и прочая, и прочая —волновал другой, более утилитарный вопрос.

Намедни я где-то услышал, что цветы при выписке дарить нельзя, потому что они аллергенные. После чего в гардеробе роддома мне предлагали: "У нас есть отличные, неаллергенные цветы". Я так и представил: "Эй, Павлик, сбегай к метро, принеси молодому человеку цветочков. Неаллергенных".

В итоге я взял симпотяшных, желто-красных роз. Вот они, кстати:

Стою себе в уголке, жду моря—погоды, зыркаю по сторонам. А по сторонам нерозы. Разные цветы есть, но роз хоть убей нет. Думаю, не порядок. Ща как меня увидит медсестра, как заорет: "Да как вы смеете?! Вы, что ж это, всех здесь погубить хотите?!" Страшно. Но потом обошлось, появились одни розы, другие, третьи, а медсестры от их вида не возбудились. (По самую малость уточненным данным, под запретом лилии.)

Вокруг же продолжается свистопляска. Папулечка, встаньте вот сюда. Отойдите, на загораживайте проход. Разрешите взять интервью (парень, лет тридцать, мучительно рождает пафосные, но, как ему кажется, приличествующие моменту слова). Ой, это вам (мужчина засовывает руку в карман халата медсестры и вытаскивает уже пустой, без купюры).

А я только удивляюсь: чего дети-то не орут. Людно, микробно, громко, страшно. Их там морфием накачивают?

И довершающий аккорд. В очередной раз из-за двери появляется медсестра: "Лосинская!"

Близко, думаю, жаль, не то.

"Может, Лозовская?" — спрашивает мама. Пожимаю плечами: уж фамилию-то прочитать они могут.

Нет, не могут. Еще через пять минут выясняется, что это все же Лозовская.

Ура, цеплячий комбинезон, Машуста, цветы, одна—пять фотографий, дите орет (хоть одно правильное!) и поехали отсюда.

Никому не отдам, моя игрушка:

Алиса с трудом умещается в автокресле.

Алиса внутри, фотограф снаружи.

Алиса верещит, но на большой скорости умолкает. Уже пять часов, до часа пик осталось немного. Яндекс-Навигатор предлагает ехать через МКАД, так 40 километров, но почти все зеленое. Почему бы и нет. На светофорах и в пробках Алиса снова заводится, но на ста исправно замолкает. От дождя и скользкой дороги у Евочки разъезжаются шины, но все хорошо, мы успеваем проскочить до серьезных заторов. Алиса дома. Она вытесняет из кроватки злую птицу и еще не знакомится с безымянной гусеницей. Все впереди. Ненавижу выписку.

Ну и парочка фотографий на посошок.

Куда вы меня привезли?!

Йа здесь царица!