Когда с полок исчезли чеддер и рокфор, я тихо матерился.
Когда моцареллы стало больше, но вся она — беззастенчивый отечественный закос под Италию, я взроптал.
Когда пустующие полки завалили адыгейским и сулугуни, я прифигел.
Когда на смену приличным сырам пришли российские ноунеймы — с умопомрачительными названиями и вкусом "что-то типа сыра", я громко ругался, не стесняясь дочери.
Когда на замену Европе появилась малосъедобная Аргентина с двойным ценником, я взял на пробу и потом плевался.
Когда полки завалили колбасным сыром, стало понятно, что это конец.