Со словарем

Встали, стало быть, пред камнем, а на камне том, напоминаю, стрелочки в разные стороны смотрят да подписи готическим шрифтом выведены. "Вперед, мол, дорога хорошая, асфальтированная. Направо красное высокое здание и синяя крыша. Налево здания поменьше, но крыши тоже раскидистые".

А времечко-то поджимает, не так, что бы совсем вышло, но случайно отправиться в противоположную от страусиной фермы сторону не хочется. Вооружившись интуицией (женская половина экспедиции) и логичным безосновательным обоснованием (вивернячья половина), мы отправились вперед, по тропке.

Припекало. Золотые нивы расступались пред нами, увлекая в свои объятия. Нет, не так. Чахлые, но многочисленные растеньица обступали со всех сторон, диктуя свою волю. Либо идти через буераки, либо отдаться на милость природы. Природа быстро доставила нас до вытоптанной четырехколесными монстрами дорожки, идущей параллельно с все еще далекой асфальтовой. Делать нечего, повернули по ней направо, должна же она рано или поздно слиться в экстазе с главной. Как мы быстро подметили, слово "рано" тут лишнее.

Ничего, теперь мы хоть и не могли попасть на большую дорогу, но к сверкавшей синевой крыше приближались. До тех самых пор, когда наша изъезженная машинками стезя не обернулась пешеходной тропкой и не нырнула в сторону, к лесу.

Что говорит великое картографическое учение — вдоль каждого леса идет дорога. В противном случае это неправильный лес. Наш лес оказался правильным. Аллилуйя! Свернули в сторону потенциального свинарника (не слишком агрессивно звучит?), поймали двух языков. Те под пытками проговорились, что, да, среди этих зданий и затаилась страусиная ферма, что пойти по дорожке, туда и выйдешь. Дабл-аллилуйя!

Отпустили их на все четыре стороны, отправились дальше. Дальше, как в фильмах, ррраз — и декорации резко меняются, был лес доброй феи, а вдруг стал замок Кощея Бессмертного. Точь-в-точь. Только вступили на асфальт, как впереди показались огромные, под великанов-людоедов или на худой случай под трейлеры ворота, по бокам — бочки железные, хорошо, не горят, всюду надписи "Не подходи — убью!", "Сторонним вход воспрещен!", "Минное поле", "Завещания оставлять здесь". Про страусов, естественно, ни слова.

Подрожали чутка, делать нечего: подошли к страшным вратам. У ворот — проходная, в проходной — мальчик, на мальчике — униформа. "Страусы?" — задаю наводящий вопрос. "Да, это здесь. — Гора с плеч! — поворачиваете тут, идете туда, там, видите, бочки черные стоят, после четвертой поверните, там голубой забор, посередине — там-то и есть страусы".

Все понятно. Вступили в запретную зону. Тишина. Ни души. Бетонные коробки в несколько этажей, терраски а-ля логово наркобарона в Колумбии, наследие тяжелого советского прошлого в виде сработанного из арматуры муляжа землепашного агрегата сбоку.

Отсчитали четыре бочки, прошли половину забора, нашли калитку. Закрыта. Сквозь щели видны прогуливающиеся дамы и кавалеры, подле калитки звонок. Позвонили. Подождали. Плюнули. Взяли инициативу в свои руки и этими самыми руками вскрыли нехитрый замок. Проникли внутрь.

Mission complete. 10k experience gained. Level up. Quest log updated. Или — другими словами — здравствуйте, страусы.

Перед нами раскинулись вольеры, в них важно расхаживали грязноватые, лохматые птицы. Всю важность как рукой снимало, как только страусы замечали коробочку со вкусняшной капусткой. Тут же сквозь прутья ограды высовывалась змеиная голова и по самые уши залезала в капусту.

В паре мест забор был подлатан криво приколоченными досками — видимо, животинки, когда бегают, не всегда удосуживаются затормозить.

Страусы страусами, а нас, прежде всего, интересовал обслуживающий персонал: рассказать, что мы пришли, выяснить, что там с экскурсией, получить обещанное перо жар-птицы, ну и коробочку с нямкой. Дело это, вестимо, непростое. Посетители есть, страусы тоже есть. Причем страусы есть не только капусту, но и цветочки, лепесточки, стоит только поднести оных к прожорливым ртам. Сотрудников фермы нет. Обогнули сарайчик. "Место для курения". Местных нет. Обошли вокруг вольеров. Тоже нет. Вернулись. И только теперь пред нами материализовалась девочка в синей экипировке и с азиатскими корнями в паспорте. Тут же вскрылся и опорный пункт страусоводов — его ловко запрятали в еще один сарай.

"Как же вы сюда попали?" — удивилась девочка. "Через калитку", — отвечаю. "Там же закрыто?" Никогда Штирлиц не был так близок к провалу.

Пришлось срочно ретироваться: схватили капусту и бросились к птицам. Благодарно курлыкая и умильно чавкая а вот и ничего подобного, в полной тишине и чуть ли не шипя что твоя змея, прожорливые твари уминали хрустящие кусочки, зорко следя, чтобы пропитание никуда не делось.

Собралась экскурсия. Девочка много-много, но по сути мало-мало рассказала про страусов. Самое интересное — им нипочем подмосковные морозы, до минус двадцати пяти. Бедные птички.

Скоро нас повели показывать другие достопримечательности этого, с позволения, курятника.

Птицы прекрасны в своей непосредственности и тупости. Загончик, в нем небольшая будочка, за ней прячется индюшка. Чего прячется, она не помнит. Решила прогуляться, заходит за угол — а та-а-ам! мужик! большой! с проводом! а-а-а! Индюшка лапы в крылья и ну истерически вопить и носиться по своей клетке. Остановилась за углом. Успокоилась. Че прячусь-то?

Кроликов бьет крупная дрожь, лежат вытянувшись, будто уже готовы стать шкуркой. У них так тесно, что одни наваливаются на других. "Дарагие гости, хатите пагладить кроликов?" А вокруг мошкара, мошкара, мошкара.

Овцы сгрудились под навесом, иногда истошно блеют, пытаясь привлечь внимание к своим проблемам. Грязюка у них настолько страшная, что она простирается на десятки метров вокруг. Сойдешь с досочек — одна жизнь потеряна, две обувки тоже.

Курицы, утки и индоутки вызывают интерес только у босоногих детей асфальта™. Идем дальше.

Заходим в суровый сумрак сарая. "А тут у нас ослик! Он очень добрый, только стеснительный". Пока девочка-экскурсовод выгоняет упирающееся животное поближе к алчущему потереться о его нос люду, я натыкаюсь на декорации, сделавшие бы честь любому фильму ужасов. Обратная сторона курятника, сквозь рабицу проглядывают его неприметные внутренности, а на самой сетке — вот такенной толщины слой паутины.

Позыркал по сторонам, паук-мутанта не обнаружил. В инвиз ушел, негодник.

Последнее испытание для ранимой городской психики: помещение с куропатками. Несчастные москвичи и носик-то зажали, и поохали, и поскорее убрались на улицу. А там рядами стоят многоэтажные клетки, а в клетках тех несчастные пигалицы. Размера клетки такого, что куропаткам ничего не остается, кроме как вывывать сквозь прутики голову, а тут и зерно. А если зерно, то почему бы его не поклевать?

Под клетками прилажены небольшие желоба, вроде водостоков, по ним скатываются куропаточные яйца. Оттуда — в лапки экскурсовода, а от нее уже к вам, дорогие покупатели, но только после дезодорации.

Животные посмотрены, страусы накормлены, пора и за покупками. Страусиное яйцо — это вам не чупа-чупс на палочке. Весит, если верить продавцам, кило шестьсот, скорлупа толщенная ("Нет, кидать не надо!"), яичницы хватит на квартал.

Кстати, рецепт страусиной яичницы по-подмосковному. Берем страусиное яйцо. Проделываем дырку (судя по жестам делившейся ЦУ продавщицы, не иначе как дрелью). Взбалтываем. Выливаем на сковородку. Добавляем зелени и соли. Получается высокая и пышная яичница. Плюс остается практически целая скорлупа, которую можно декоративно украсить (продавщица показала на разукрашенные в русских национальных мотивах сувениры).

По-моему, это прелестно. Страусиное яйцо под гжель. Или хохлому. Патриотичненько.

Затоварились яйцом, пошли домой. А где тот дом, неизвестно. "Вам лучше такси вызвать", — посоветовал бессменный охранник у страшенных ворот. Да ну, решили мы, лучше через другую станцию обратно отправимся. И пошли.

Быстро выяснилось, что в жару, если одновременно закончились питьевая вода, тень и обдувающий ветер, то становится несколько некомфортно. Плюс яйцо за спиной, хоть и не очень тяжелое, но несешь его с опаской — а вот как треснет.

Одно поле сменилось другим, а конца-края локальному аду не виделось. Зато прогулка по свежему воздуху, зато не в Москве.

Временами по пути попадались обездвиженные машины — с задранным капотом и суровыми мужиками над оголенной колесной осью.

Скоро ли, долго ли, но дошли мы до шоссе. Подивились большим указателям "Агро-кто-то-там" (про "Агрофит", отсылаю вас в этом месте к началу нашего повествования, ни слова). Еще больше подивились малюсенькой табличечке, сиротливо воткнутой уже за поворотом: "Страусы".

Дальше дело пошло более споро. Раз — и магазинчик с доселе невиданным побратимом "Лаймон Фреша" (ягоды+лимон), два — и станция Загорная со скамеечками, услужливо расставленными под лучами палящего солнца, три — жаркая и душная электричка на Москву (шоб глава ржд, мособлсообщения или уж не знаю чего там катался раз в месяцок на этом с позволения виде транспорта, сука!).

А дальше (почти) родная Москва, свеженький угарный газ и последствия отравления кислородом!

Страусы, вы прекрасны! Но я к вам не вернусь.