Москва в пять утра
Приземлились в четыре. Аэрофлотовское Шереметьево (то, которое D) встретило пятью работающими кабинками паспортного контроля на пять с половиной пассажиров стокгольмского рейса и чемоданами, мерно рассекавшими зал выдачи багажа уже при нашем появлении.
Маршрутка тоже не заставила себя ждать и довезла до парковки, где эти три дня курлыкала под снегом Евочка. Москва ощутимо теплее Стокгольма даже ночью, однако счистка снега, оттаивание наледи и борьба за права Евочки на свободу отняли изрядно времени. В процессе смертью храбрых пала резиновая прокладка на правом дворнике — по дороге домой она играла роль шлейфа.
Только асплатились и вырулили на дороге, как прониклись всем кайфом ситуации: Еву повело по толстенному слою снега. Четвертый час сменился пятым, а я, хоть и спешил в постельку, сильно не разгонялся. В Химках, обычное дело, было людно. Не пробка, но все же не слаломная трасса. Навстречу попадалась снегоуборочная техника. То ли чистить Тверь, то ли прочь из заснеженного города. В Москве покрытие стало чище, но — вот сюрприз — ненадолго. Где-то под Водным снег вернулся.
Наш двор по прибытию ощерился зубьями заледенелых машин и выпроводил нас обратно на улицу. Хотя кого это в двадцати метрах от кровати волновало...